Запись Вторая

О ты, внимающий сему писанию, как стражник прислушивается в ночи к далёким шорохам в пустыне, внимай словам моим и помни их, ибо сказанное здесь суть знамения, что могут уберечь твои шатры от огня. В прошедшем очерке, что подобен был верблюду, сгибающему ноги под грузом тайн, мы говорили о могуществе, что подобно острому клинку — украшает обладателя, но жаждет крови, о силах, что льются сквозь нас, как вода сквозь пальцы жаждущего, и об опасностях, что стелются под ногами, словно змеи в песках. Мы касались последствий, что тяжки, как кандалы на лодыжках вора. Ныне же, в этом откровении, продолжим размышлять и вплетём в ткань повествования то, что открылось мне в долгих странствиях между руинами надежд и порогами чумных городов.

Знай, о ищущий, что подобные нам оставляют след в мире Тварном — не только на деяниях рук своих, но и в самом воздухе, в тихом дрожании песчинок под луной. Когда ты творишь в одиночестве, след этот едва уловим, как дыхание змеи в полночь. Но коли черпал ты влагу из-за Грани Великого Океана, либо творил вместе с иными одарёнными, след сей станет ярок, как рубин в чёрной длани. Так если в груди твоей живёт страх, подобный скорпиону под кожей, и нет у тебя заступника, могущего закрыть тебя своим плащом, живи врозь с братьями твоими по Дару, дабы не взирали на вас алчные очи — ни людские, ни те, что глядят из глубин, где свет умирает.

Об опасностях тварных в мире проявляемых

Слушай, о взыскующий мудрости: прежде я говорил о тех угрозах, что могут впиться зубами в плоть твою и вонзиться в самую сердцевину души, но ныне скажу о том, что иной раз волны Великого Океана приходят тихо, без ропота и бури, не оставляя видимых шрамов. Мир наш — великое чудище, что с шипением соприкасается с Гранью, и шлёт туда стоны свои, отголоски горя и эха надежд. Хем-Ур ведал многие мечты и ещё больше их крушений, ибо всё, что зовём мы ныне миром, всего лишь фантом, отголосок грёз о том, что могло быть в иные эпохи.

Не ради летописей о Хем-Уре завожу я речь, но чтобы открылось тебе: мир Тварный и Нетварный сходятся по той самой трещине, что пролегла сквозь сердце творения, когда первые звёзды запели свои гибельные гимны. Когда возносишь ты заклинание, ты вынимаешь силу из-за этой Грани, но куда она уходит, когда отпускаешь её? Она растворяется в дыхании мира, оставляя после себя следы, как багряная вуаль, брошенная на песок караван-сарая. Как мутная вода, пролившись на белое полотно, оставляет пятна и грязь, так и в нашем мире остаётся боль, тоска и пепел, что ты привнёс, отпуская силу.

Потому молю я Императора и Тень Его, да не будет наш мир наихудшим из Его угодий, и надеюсь, что ещё остались тихие рощи и берега, где можно вдохнуть и не ощутить в горле вкус горечи.

О ты, что стоишь на пороге тайны, внимай же: бывает путь, где высвобождение Вод Силы становится бездной, готовой поглотить. Я уже сказывал, что должно быть тебе ловким, как шакал у стен лагеря, сильным, как древний утёс, и стойким, как высушенный остов кита, лежащий на мёртвом берегу, дабы выдержать то, что скрыто за Гранью, ибо для нас, увы, предначертано быть раковинами, слышащими пение прибоя и проклятыми знанием, что сей прибой существует.

Иногда же поток сам хватает тебя, вырывает у твоих миров якоря и несёт прочь, как ветер уносит перья ворон с кровавого поля. Великий Океан всегда рядом, он дышит вместе с нашими лёгкими, но не разливается на землю лишь по милости Тени Его, что простёрла крылья свои над бренной плотью. Когда черпаешь ты силу, ты словно проделываешь в бурдюке пробоину, из которой хлещет живая влага; но когда возвращаешь её, она сама стремится к истоку, подобно капле масла на воде, и может увлечь тебя на краткий миг — но и одного удара сердца достаточно, чтобы пошатнулся весь твой мир.

И последнее из предостережений этих: тьма сотворима множеством рук, как шатёр, в который каждая длань вплела по чёрной нити. Говорил я прежде, что Тень Его — наш щит от волн Великого Океана. Бывает, что она сама помогает тебе сбросить накопившуюся силу, и тогда место, где это случилось, навеки отмечено её памятью, и тьма живёт там, как чёрная змея в старом сосуде.

Телепатика шепчет, что мы — порочные, неукротимые и опасные, и насылает охотников на следы наши. Но подумай, о дитя зыбучих троп: стал бы Император, что восседает на Золотом Троне, багряном от крови верных слуг своих, посылать Свою Тень, дабы укрыть нас, если бы мы были мерзки пред Его взором?

Ведьмоловы страшны не сталью своей, но слепотой: ослеплённые светом Его, они не видят Тени, что Он отбрасывает ради нас. Потому если встретишь ведьмолова на пути — сокруши его без колебаний, и тем самым спасёшь не только плоть свою, но и дом, и братьев твоих по этому горькому дару.

О тайнах наших сил

Внемли, о взыскующий, ибо теперь поведаю тебе о таинствах льда и жара, сокрытых в водах Великого Океана, что струятся в нас, как шёпоты забытых песков. Знай: течения Океана неразрывно связаны с твоей плотью и духом, и дозволено тебе позволить им проходить сквозь себя, как вода через сито старого рыбака. Но именно ты и твой сокровенный дар решают, во что обернётся Великая Влага, когда её пальцы коснутся мира Тварного.

Позволь же влаге проникнуть в тебя, насытить не кожу, но кость, дабы она не омочила тебя, но наполнила жилы твои. Это не искусство, но суть, вложенная в нас с часом рождения. Когда ощутишь её всей плотью своей, заморозь — пусть сперва остынет, а потом обратится в лёд, дабы укрепить тебя в той мере, какой твёрд твой внутренний холод. Но помни, что кровь твоя должна пылать жарче, нежели когда-либо. И на грани между пламенем и льдом обретёшь ты силу, да не былую, но великую, способную обратить бег зверей и сердца людей в трепет.

Когда же изволишь вернуться в прежнее естество, растопи Ледяной Дар Великого Океана и станешь ты тем, кто был прежде, но уже не обострён на этой хрупкой грани.

Вторая тайна, что открылась мне, есть дар скорости. Он подобен тому, о чём говорил я, но здесь ты должен не сдерживать течения, а предаться им, стать их частью, как прах, поднятый дыханием бури. Направь поток вслед за своим устремлением, и увидишь, как мир застынет вокруг, а твои стопы станут легки, как тень птицы, скользящей над барханами.

Этот дар бесценен, ибо насколько искусен ты в управлении потоками Великого Океана в мире Тварном, настолько сможешь ты увлечь в этот поток и иного, даровав ему ту же лёгкость. Но у всего есть цена. Поток Океана даёт силу, но порождает и прилив адреналина, ту волну, что гонит людей бежать от ужаса или бросаться в самую пучину битвы. Но не познаешь ты страха, если не несёшь в себе иных страхов.

Ранее сказывал я о том, что можем мы изменять плоть, как кузнец изгибает горячий металл на наковальне. Тогда я упражнялся на друге, что не противился, оттачивая дар свой, доводя его до прихотливого совершенства. Ныне же довелось мне испытать его на враге, и потому молю тебя — пользуйся этой силой с осторожностью и рассудком.

В странствиях моих встретился мне некий Ю., что замыслил зло против меня и братьев моих названных. И тогда, прикоснувшись, я обратил его в юную деву, что закричала в муках, когда плоть старческая ломалась и тянулась в иное. Я чувствовал не разум его, но сопротивление самой плоти, что не желала быть чуждой. Потом я повторил сие на несчастном слуге его, и там сопротивление было двойным: не только телесным, но и волевым, ибо видел он уже, что сталось с господином его.

Полагайся на эту силу, помни её пользу, но если вознамеришься обратить кого-то против воли в нечто угодное замыслам твоим, сперва лиши цель сознания, дабы не восстал он против самого же своего преображения.

Вернёмся же к предсказаниям, о взыскующий. Не всегда Великий Океан являет тебе то, что жаждешь узреть. Иногда он скрывает истину, оставляя лишь песок, что остаётся после отлива, шуршащий меж пальцев. Но иной раз он даёт и часть правды, окрашенную в цвета сильнейших эмоций тех, кто был близок к предмету твоих исканий.

Как я говорил, Океан всегда рядом. Подобно тому, как из разных уголков Хум-Ур можно взирать на одно и то же небо, так и гадатели смотрят в общий Океан, кого бы они ни вопрошали. Будь осторожен, не выдавай себя, ибо может смотреть туда и существо, чьё око ужаснее всех кошмаров твоих. Такой доли не пожелал бы я и лютейшему врагу.

Ведьмоловы шепчут, что мы приносим кровавые жертвы. Быть может, в этом есть доля истины — чтобы умилостивить тех, кто обитает в глубинах, или скрыться от их взора. Но помни: этот путь опасен и может завести тебя туда, где нет ни Света Императора, ни Его Тени. Если же раскроются мне новые тайны, изложу их здесь, дабы уберечь тебя от бесповоротной гибели.

И последнее поведаю тебе: о зрении, что может быть и обострено, и затуманено дарами нашими. Как писал я прежде, можешь ты острее слышать и зорче видеть, а можешь застлать глаза тьмой, дабы скрыть от них лик мира.

Если достигнешь ты особого мастерства в управлении Влагой Океана, то узришь отпечатки душ, что мерцают вокруг. Мир предстанет пред тобой Гладью Великого Океана, где кораллы будут светиться, указывая на суть тех, кто дышит рядом с тобой. Но знай: тьма, что насылаешь ты, сокроет от взгляда лишь тех, кого решит укрыть сама суть твоя. Не применяй её близ тех, в ком сомневаешься, кто лишь временно связан с тобой узами сделки, ибо могут они разгадать, что ты есть, и приготовить ядовитые ножны для твоей шеи.

Так завершается сея запись, тяжёлая, как ожерелье из черепов заблудших. Если возжелаете иных откровений — дабы связать их в свиток теней — я, недостойный, внемлю велению твоему.