Эскер Бакар. Муки совести - 1.

“Что я здесь делаю?” - этот мучительный вопрос раз за разом возникал в редкие моменты отдыха, когда у Эскера не оставалось сил для того чтобы забить голову каким либо делом, а напор адреналина в крови не позволял сразу провалиться в небытие сна. Оставалось только развалиться в очередном кресле и бороться с этой пульсирующей мыслью, посвящая себя увлекательному делу рассматривания стены или потолка, в зависимости от того в какой положении находилась голова в момент окончания такого сложного маневра как падение на подушку.

Недолгий жизненный путь Эскера всегда был прост и понятен: обучение у старейшин семейному наследию, драки, проповеди жрецов, сражения, недолгий брак и рождение детей, еще больше убийств и наконец война. Смерть на службе в Легионе или смерть на пути к этой службе всегда были единственной целью и мечтой, которая вносила частицу смысла в бесконечной череде насилия. Все ради одной мечты, объединяющей десятки поколений положивших свои жизни на её исполнение - Искупление. Он рос осознавая преемственность, чувствуя за спиной предков уже прошедших этот путь и теперь… теперь Эскер чувствовал себя предателем.

Лежащие в кармане документы о помиловании обжигали, словно звезда в зените в безоблачный день. Четыре тысячи лет напротив каждого Бакара в бесконечных списках личного состава Сардукарского легиона была одна и та же запись - “Искупил грехи кровью” и лишь напротив его имени рукой чиновника Муниторума была внесена запись - “Помилован”. Эскер не испытывал иллюзий, на службе в Инквизиции его ждет тот же итог, он знал что умрет вцепившись в глотку врагу и захлебываясь его и своей кровью. Но рядом не будет тех ублюдков, убийц и потомков предателей, которые стали для Эскера братьями и за которых он был готов драться с любыми врагами Человечества. Хотя… пожалуй те кто сейчас были под рукой были вполне достойной заменой старым товарищам.

Вик Самаль Чиклис, ума и хитрожопости которого хватило бы на дюжину контрабандистов средней руки, тягу которого к алкоголю и женщинам перекрывала только жажда острых ощущений. Складывалось впечатление, что на самом деле Вику было наплевать на деньги, его интересовал процесс их получения, чем незаконнее и рискованней, чем больше людей получится оставить в дураках - тем лучше. Эскеру нравились такие пройдохи, в знак уважения он бы плеснул амасек в разгорающийся под ним костер, но у этого контрабандиста была черта, крайне вредная для контрабандиста - совесть. Может он и чертов грешник, но Эскеру ли заикаться о грехе?

Фраян Кельменди, резко контрастирующий с большинством аристократов которых Эскеру доводилось видеть до этого. В нем все еще чувствовался тот стержень, который дает передаваемое из поколения в поколение осознание превосходства над обычными людьми. Однако поверх него было множество слоев боли, которой Фраян с такой радостью готов поделится со всеми кто встанет на его пути. Кто то посчитает этого нобеля простым садистом и маньяком, но Эскер видел в нем надломленного человека, который обратил все накопленные страдания на тех кого считает Врагом Императора. Он готов один выйти против целой армии, нужно лишь подтолкнуть его в верном направлении.

Васко Моралес, глядя на которого Эскер старается подавить гнетущее чувство страха и ощущает близость к тому гнетущему бремени которое легло на плечи его давнего друга. Не все члены банды были согласны на то, чтобы взять в свои ряды человека родившегося в Бухте Гарднера в первом поколении, но проливая вместе кровь в туннелях и аренах они все стали братьями. Один день и несколько перерезанных глоток отделяли Васко от того, что бы стать одним из “Непрощенных”, но пробудившемуся псайкеру нет места в их рядах. Теперь, волею Бога-Императора они вновь сражаются рука об руку, а Его воля всегда заканчивается пролитой кровью.

Пожалуй, эта новая ватага ничуть не уступала тем, с кем он проливал кровь до этого, по крайней мере головной боли они доставляли ему не меньше чем сослуживцы в Легионе или товарищи по молодежной банде. Особенно в открывшихся перспективах, казалось можно достать инсигнию и решить ею все проблемы, но это создавало столько новых проблем, что проще было сожрать этот чертов кусок металла и тихо сдохнуть от заворота кишок. По крайней мере этот исход казался менее болезненным чем тот который представал перед ними.

Каждый провал Эскер воспринимал как личное поражение, ему не хватало опыта и навыков чтобы предотвратить их и оставлось лишь разбираться с последствием. Всего несколько дней и кажется все дело спущено в трубу, те крупицы информации которые им удалось добыть были каплями в море той информации, которую он упускал. Может он чересчур пессимистичен, но можно простить это человеку которого растили в чувстве вины за гибель и страдания миллионов соотечественников, на которые их обрек его предок. Потом можно будет осознать тот объем работы который они проделали, но сейчас стремление к успеху должен быть абсолютным.

Нужно взять этого чертого инфильтратора, живым и невредимым, кем бы она не была: ксеносом, гибридом или просто человеком. Связать по рукам и ногам, засадить в стазис контейнер и засунуть в самую глубокую камеру которую найдем, пока госпожа не явится сюда лично, чтобы вытянуть из нее все что она знает и когда либо знала. При этом сохранить ту тонкую грань взаимопонимания, которую удалось достигнуть с Ленни и которая то и дело рискует порваться, выставляя группу на честный бой один на один против Вольного торговца и его двадцати тысячного экипажа. Если повезет удастся найти какие то следы на планете, оставшиеся после спешно покинувших укрытие контрабандистов, благодаря “помощи” местных энфорсеров.

Эскер не знал, чего он хочет больше, настигнуть их и преподнести на блюдечке той женщине которой теперь принадлежала его жизнь или наконец прирезать какого нибудь ублюдка, оба этих желания были вполне взаимно исполняемы, так что он не стал долго задумываться над этой дилеммой. Реальность сгущалась вокруг, уступая место спокойствию сновидений, когда на его плечо легла металлическая рука мисс Бейкер, взглянув в её глаза и едва удержавшись чтобы не утонуть в этом взгляде, Эскер не без усилий оторвал себя от кресла и голосом выражающим бодрость и готовность к труду и обороне поднял своих парней. У них еще пара дней тяжелой подготовки к поимке цели, а там… ну там видно будет.