Эскер Бакар. Муки Совести — 2.

Озаряющее прибрежную плантацию светило стремительно двигалось к горизонту, если бы не разгорающийся пожар и распуганные стрельбой работники, этот вид можно было бы назвать умиротворяющим. На Заннтассе с её тридцати шестью часами в сутках время течет дольше, чем привык Эскер, но последние несколько часов пролетели на одном дыхании. Только теперь, забаррикадировавшиеся в одной из комнат ставшего полем боя дома аколиты Инквизиции получили возможность передохнуть и почувствовать нормальное течение времени.

— «Хороший день, чтобы умереть». — В лице Эскера столь пессимистичные слова обретали неожиданный позитивный окрасок, как будто отходящий ко сну человек пожелал близким “Доброй ночи” или “Приятных сновидений”. Корпящий над его окровавленным телом Вик, пытающийся при помощи порванной рубашки, бутылки амасека и подобранного где то степлера отложить смерть своего командира на некоторое время, был настроен не столь фаталистичен.

— «Не знаю как ты, босс, а я умирать не собираюсь». Меня ждет пенсия в уютном домике на берегу моря. — Эскер ответил на это возражение стоном боли, прочувствовав неописуемую гамму эмоций от соприкосновения ожога и пропитанных амасеком импровизированных бинтов. Прошедший по касательной плазменный сгусток буквально оплавил половину торса, без следа уничтожив сделанные с любовью татуировки. Чиркнувшая по виску и оторвавшая ухо пуля также принесла с собой небольшое сотрясение мозга, так что боль от ожогов выступала как тонус для мозга, не давая провалиться в небытие.

“Секретная миссия, не привлекать внимание…”. Вспоминая инструктаж, Эскер внутренне содрогался от мысли об успешном возвращении на базу и отчете о произошедшем, под пристальным ледяным взором голубых глаз госпожи Инквизитора. “А как неплохо все начиналось…”.

Прибыв на планету группа принялась рыть носом землю, собирая сведения и осторожно подбираясь к скрытой на планете базе хладных торговцев. Предложенная Глорией идея под прикрытием занимающихся дайвингом туристов исследовать побережье недалеко от вызвавших подозрение рыбных ферм и плантаций тогда казалось вполне здравой. Видно опыт прошлых скрытых операций недостаточно усвоился в голове Эскера, конечно эта миссия не стала исключением из устоявшегося правила.

Думал ли безоружный Эскер о победе, когда вместе с товарищам атаковал взявших их в плен наемников или рассчитывал умереть до того, как до него доберутся ребята с пыточными инструментами, но случилось то что случилось. Отдавшись без остатка отточенным за десятилетия инстинктам, он делал то чему учили его и бесчисленные поколения его предков - убивал. Лишь когда последний стоящий на пути враг пал, он позволил человеку вновь взять контроль над телом, вместе с болью от ранений принимая осознание случившегося. Это была не ярость, холодный расчет и от того подступающее к горлу чувство тошноты душило все сильнее.

Тела в униформе слуг и работников поместья устилали путь ворвавшихся в дом аколитов, ставшая последней жертвой Эскера девушка лет восемнадцати безучастно смотрела сквозь него стеклянным взглядом, выпустив из рук сжатый в страхе кухонный нож. Идущие следом Фраян и Вик увлекли обессиленного командира дальше в обезлюдевшие коридоры, не обращая лишнего внимания на убитых ими людей. В голове Эскера вновь звучали голоса наставников, призраки прошлого говорили ему о излишнем уме и совестливости, мешающих ему стать отличным солдатом.

Наблюдая за закатом и раскуривая сигару, Эскер видел перед глазами лица убитых людей, бормоча молитвы за каждого и прося проводить невинных в Золотой чертог. За свою душу он не молился, солдаты Сардукарских полков не просят у Бога-Императора Человечества прощения грехов, они платят за него своей кровью.